Женя Любич рассказала KudaGo, как школьные уроки литературы помогли ей стать певицей, почему кавер-версия песни может стать новым произведением искусства и о вокальной технике, которой она пользуется с 17 лет.
Фото: предоставлено пресс-атташе музыканта
Что вдохновило вас начать заниматься музыкой?
Вообще в детстве мне очень нравилось и петь, и танцевать. Я даже мечтала стать балериной. Но пение одержало верх. Когда мне было около 10 лет, я поступила в класс по академическому вокалу в детско-юношеский творческий центр Васильевского острова в Петербурге. В 17 лет, когда я уже вовсю писала свои песни, я сменила вокальную технику на так называемое пение в речевой позиции. Этому меня научила Яна Леонидовна Кобина, с которой я занимаюсь и по сей день. Можно сказать, в музыку меня привел голос — и в прямом, и в переносном смысле.
А ещё меня вдохновила литература. Первые мои песни были написаны на стихи, которые нам задавали учить в школе. Мне было гораздо проще это сделать, если я сочиняла мелодии к стихотворным строчкам. И позже, когда школа была совсем позади, если вдруг я натыкалась на стихотворение, которое мне нравилось, я практически мгновенно слышала, как его можно спеть.
В 2020 году я выпустила целый альбом «Во весь голос». И он полностью состоял из моих песен, в основе которых произведения разных поэтов. А ещё у меня выходили синглы на стихи Ахматовой, Бродского, вот совсем недавно вышел новый трек «Медлительнее снежный улей», в основе которого поэзия Мандельштама. Поэтому, можно сказать, литература продолжает меня вдохновлять.
Как повлияла на вас Франция?
Впервые я оказалась во Франции в 11 лет, когда с друзьями семьи отправилась в путешествие вдоль Атлантического океана, но отправной точкой был Париж. Эта поездка оставила неизгладимое впечатление. На самом деле, песня «Эйфелю привет» зарождалась ещё тогда. Ведь мой первый подъем на Эйфелеву башню случился в детстве — когда я была маленькой девочкой, а это космическое строение выглядело просто огромным для меня… В той же поездке я была в Диснейленде, но Эйфелева башня впечатлила меня больше. Я тогда же невзначай подумала о том, что, может быть когда-нибудь ещё будет случай вернуться в эту страну. В 2008 году этот случай настаёт. И вся моя жизнь переворачивается, потому что меня вдруг приглашают в качестве вокалистки поучаствовать во всемирно известном французском проекте Nouvelle Vague.
Я прилетаю из Петербурга в Париж. Мы записываем песню Aussie belle q’une balle авторство которой принадлежит панк-рок группе Taxi Girl. Но в руках продюсера Nouvelle Vague Марка Коллина она звучит иначе — нежно, как босса-нова, с французским шармом. А я пою её, как будто сама её написала, пою её так, как будто это моя собственная песня. То есть так, как не спел бы никто другой. Это главный урок, который я вынесла из своей работы с Nouvelle Vague. Кавер может звучать как новое произведение искусства, потому что там появляется харизма, свое прочтение, новые смыслы. А уж если речь о собственной музыке, о моём сольном творчестве, то тем более оно должно быть уникальным, в нем должна быть проявлена я сама. Иначе в этом нет никакого смысла.
Что для вас важнее: музыкальная составляющая или тексты?
Музыка — это текст. Текст — это музыка. И этим все сказано. Важны обе части.
Какой концерт вы бы назвали самым волнующим в своей карьере?
Самый первый концерт с Nouvelle Vague. Он был на Сицилии. И он определил мой путь. Потому что мне приходилось думать не только о том, как всё воспринимают зрители в зале, которые стоят передо мной, но и о том, как я выгляжу и звучу для музыкантов группы позади меня. Кроме барабанщика и ещё двух вокалисток, за клавишами был Марк Коллин, а на гитаре играл Оливье Либо. Они создатели и продюсеры этого проекта. От их мнения зависело, поеду ли я с ними дальше в большое турне и состоится ли моя дальнейшая работа в этом проекте. Концерт прошел удачно, в мою пользу. Но момент был волнительный.
Ещё один такой знаковый концерт был в Парижской «Олимпии». Тоже вместе с Nouvelle Vague! Я помню, как перед выступлением ходила по сцене босиком…
Источник: kudago.com
